Ушедшее — живущее - Борис Степанович Рябинин
Затем пришла работа у издателя Сытина, в детских журналах «Светлячок», «Путеводный огонек». Василий Иванович Сытин, сын, приятель был. Сверстник Комарова. Очень дружили.
Теперь он работал много, систематически — непрерывно. Подолгу просиживал в зоологическом саду, сидел днями и ночами — наблюдал за поведением зверей и птиц, делал зарисовки, тогда еще назывался зоологический сад, а не зоопарк. У профессора Мензбира готовил атлас (сперва рисовал с чучел). Иллюстрировал издания Академии наук, Московского университета. Написал много портретов лошадей, сцен народного быта с обязательными персонажами — животными. Знал уже много таких тонкостей, которые недоступны простому смертному. К примеру, лев. Кажется, все львы одинаковы: грозный владыка, царь зверей. Ан нет. У одного вида грива только на шее, у других — и на лопатках, на груди, в пахах. Вы про это знали?
Конечно, случалось всякое, не обходилось без нелепых суждений. Всегда найдется слишком умный ценитель.
Обсуждалась картина — наглядное пособие «Тетерев-косач». Изобразил в позе токования, когда птица блещет красками и показывает свой наряд, желая затмить соперника и прельстить подругу жизни. Министр понял по-своему: «Это может навести детей на вредные мысли. Нарисуйте его в обыкновенной позе», — решил сей мудрый педагог и блюститель нравственности.
Тут грянула революция. В России родилась новая власть.
Пролетарский поэт Демьян Бедный, знакомый с Лениным, попросил Комарова проиллюстрировать книжки «Про гуся», «Про попа», в которых он клеймил прошлое и помогал расправиться с врагами нового. В книжках Демьяна Бедного действовали люди и животные. Значит, необходимо было передать характерное поведение тех и других, да посмешнее, чтоб смехом убивать противников Советской власти. С такой же задачей пришлось столкнуться Комарову, когда он взялся иллюстрировать народные сказки и басни.
В голодные годы товарищество «Художник» поручило рисовать плакат для выставки «Охрана материнства и младенчества»; рисовал под руководством наркома Н. А. Семашко.
Теперь уже не розовые быки да оранжевые коровы возникали на его этюдах. От него требовалось большее, гораздо большее.
Молодое народное государство предприняло выпуск новых учебников. В Советской стране не должно быть неграмотных, темных граждан.
Комаров участвовал в издании наглядных пособий для учебников русского языка, по другим предметам. Сколько он их сделал — не счесть! В издательстве «Просвещение» (бывший Учпедгиз) печатается со дня его возникновения. Делал букварь, календарь природы, картинки для развития речи.
Но трудно, ох как трудно стать хорошим художником! Каков бы ни был талант, одного таланта мало — нужно работать много, упорно, постоянно, изо дня в день, год за годом, с утра до ночи, а иногда всю ночь напролет до самого рассвета. Талант, помноженный на года и рвение, вот что такое художник… А когда загорится новый день — оплеснул себя холодной водицей, утерся жестким полотенцем, и снова карандаш в руки, снова за дело…
Животных рисовали до него, до Комарова. Издавали пособия и учебники. Да то было раньше!
Отчего ты, снегирюшка, не женишься?
Рад бы я жениться, да некого взять.
Взял бы я сороку, —
говорливая она.
Взял бы я кукушку, —
тоскливая она.
Взял бы я чечетку, —
она тетка мне…
Знаете эту книжку? Читали? А картинки в ней помните?
— Я делал эту книжку, — рассказывал Алексей Никанорович. — Николай Андреевич Андреев, скульптор, вел это название. Вот когда я задумался. Сорока — говорливая… А как сделать, чтоб на рисунке она была говорливая? А как нарисовать тоскливую кукушку? Тоскливую, не веселую! Ну, а чтоб все поняли, что чечетка тетка мне… Тут как?
Прежде рисовали просто птицу или зверя. Добивались, чтоб было прорисовано каждое перышко, каждый волосок. Но это было не искусство, а ремесло. И птицы, звери на рисунках выходили мертвые, не жили, не двигались, хоть все было точно.
Требовался характер, требовалось, чтоб они «жили»: сорока — веселая, болтунья, кукушка — тоскливая, унылая… Ну, а чечетка… нельзя же вправду нарисовать ее, чтоб она походила на тетку, которая когда-то водила Алешу за руку в цирк!
«Отчего ты, снегирюшка, не весел?..» Будешь не весел, когда тебе дадут такую работу! И все же художник добился своего. И впрямь: когда смотришь на его зверюшек и птиц, кажется, они вот-вот оживут, загогочут, запереговариваются меж собой, спрыгнут со страницы и побегут. И одну зверюшку не спутаешь с другой.
Художнику нельзя сидеть на месте, он должен без устали путешествовать, много видеть. Путешествовал обычно за свой страх и риск, никто ему поездки не организовывал, не оплачивал расходов. Не забыть встречу в Крыму с Гиляровским. Про «дядю Гиляя», неистового журналиста, говорили, что он поспевает на место происшествия раньше, чем случится это происшествие. Неугомонен и подвижен был на удивление. Вместе с Гиляровским и писателем Елпатьевским они ездили в пещеру, на Черную речку. Пещера — как барсучья нора, надо спускаться, все измазались в глине, измаялись. Когда вылезли, облегченно вздохнули: «Все-таки на земле лучше»…
После Крыма — Урал. «Каменный пояс» давно тянул его к себе. Навсегда врезались в память образы Башкирии — чудесной, горной, поэтической страны. Стерлитамак, Яман-Тау («Плохая гора», — почему плохая? Она понравилась ему…), Белорецкий завод, затерявшийся среди древних Уральских гор… («Говорят, теперь там ничего не узнать — развилась промышленность, нашли нефть, выросли города… Интересно посмотреть бы!») С ним ездил башкир Гариф Улла. Жив ли ныне, помнит ли его? Дала ли судьба ему такой же долгий век, как художнику, в провожатых у которого он был, с которым сдружился? Дело было перед войной, в 1914 году. Друг Комарова был мобилизован и направлен на Кавказ. Комаров поехал за ним и оттуда — в Персию…
В Крыму он побывал в 1903 году, на Урале в 1914-м, Кавказ, Персию увидел воочию в 1915-м… Накапливал знания, набирался впечатлений. Необходимейшая вещь для художника!
«Ученые завербовали». К тому времени он уже свел дружбу с учеными Дементьевым, Туровым — будущим соседом по Пескам, Герптнером. Как-то пришел к ним, в зоомузей. Глядь, ящики, сборы, суматоха. Куда? В экспедицию на Алтай. Возьмите меня. Пожалуйста. «Они на казенный счет, я — за свой». Но никогда не жалел. Увидел фауну Алтая. Три месяца по вершинам гор. Встречи: медведь, лоси, олени. Все время рисовал, очень много оттуда вывез. «Гвоздем» экспедиции оказалась… мышь. Снежная мышь. Белая. Редчайшая. Живет на границе вечных снегов. Это было уже в 1934 году.
Видел он и Скандинавию, сказочные норвежские фиорды, водопады. Когда ехал на
